Когда наши древние прародители
Ходили в нарядах пещерных жителей,
То дальше инстинктов они не шли.
Не рявкнула весело в тишине
И даже не треснула по спине,
А, нежно потупившись, покраснела...
Что было немыслимо совместить
Дикое варварство с красотою, -
Кто-то должен был победить.
Он мозг неподатливый напрягал,
Затылок поскрёбывал и не знал,
Что это женственность зарождалась!
И в небо взвивалась заря крылатая,
К берегу моря тихо пришла она -
Статная, смуглая и косматая.
Он быстро вскарабкался на курган,
Сорвал золотой, как рассвет, тюльпан
И положил на её колени!
В щебете, в радостной невесомости,
Что дева склонилась к воде и вдруг
Смутилась собственной обнажённости.
Не обнял её без тепла сердец,
Как сделал б дед его и отец,
А мягко погладил её рукою.
Кроила, мучилась, примеряла,
Тут припустила, там забрала,
Надела, взглянула и замерла:
Ну словно бы сразу другою стала!
Впервые не дик и совсем не груб,
Коснулся губами её плеча
И в изумленье раскрытых губ...
Заплакала, радостно рассмеялась,
Прижалась к нему и не знала, смеясь,
Что это на свете любовь родилась!
На шею повесила, как игрушку,
Большую радужную ракушку
И чисто умылась в воде речной.
Парень шагнул из глуши зелёной,
Увидел подругу и, онемев,
Даже зажмурился, потресённый.